Сакская культура

Изображения барана в сакской культуре и мифологии

Н.Н.Негматов, А.К.Мирбабаев

В литературе делались уже неоднократные попытки определить семантику многочисленных зооморфных изображений, и в том числе изображений барана, на керамике и в мелкой металлической пластике, а также дать на широком историко-культурном фоне интерпретацию слова «фарн» как божественного покровителя племени, рода, дома, семьи и отдельной личности, каковым выступает наряду с другими дикими животными также баран. Эти изображения были связаны со сложной системой мифологических и религиозных представлений скифо-сарматской и, в целом, ираноязычной среды.

Исфаринские головки несомненно являются подлинным образцом сакского фарна, воплощенного в образе барана. Они представляют собой или фрагменты близких к натуральной величине самостоятельных скульптур, или детали какого-то сооружения из дворцового интерьера — типа трона.

Как известно, в различных областях древней доисламской Средней Азии основой трона местных владетелей были обычно скульптуры различных животных. По сообщению китайских хроник «Бейши» (написана в начале VIII.) и «Суйшу» (644 г. н. э.), правители Бохана (Фергана), Хе (Кушания), Унагэ (Мерв), Босы (Персия) восседали на троне в виде золотого барана. По данным тех же источников, в других владениях основу престола также составляли священные звери — атрибуты царского фарна. Тем самым подчеркивалось сверхчеловеческое, божественное происхождение владетеля.

Например, престол правителя Гуйцы (Куча) имел вид золотого льва, Ань (Бухара) — золотого верблюда, Цао (Уструшана) — золотого коня и т. д, Эти символы, восходящие к тотемизму, были традиционными, передавались по наследству, превратившись в фарн царствующего дома.

Не вдаваясь подробно в анализ иконографии и атрибуции скульптур животных (этой темой занимались уже многие ученые), лишь отметим, что исфаринские головки несомненно представляют божество местного, сакского пантеона, зафиксированного теперь, после этих находок, не только в письменных источниках, но уже и в скульптуре, т. е. предметах материальной культуры. А в данном случае обобщенный образ священного животного без сомнения являлся конкретным покровителем династии владетелей.

Отметим также, что воплощение фарна в образе барана у кочевых и полукочевых ираноязычных народов северной части Средней Азии выработалось намного раньше, чем у оседлых народов, особенно в сасанидском искусстве, когда в период царствования Шапура II (309 — 379 гг.) образ барана — символ бога-фарна — приобретает каноническую форму в официальном зороастризме Ирана. В эпоху Хосрова Ануширована (531 — 578 гг.) священные животные становятся важными атрибутами официального искусства.

Так, на одном блюде из коллекции Гос. Эрмитажа Хосров изображен в окружении своих вельмож. Царь восседает на тахте в форме плоской доски, поддерживаемой по сторонам скульптурами животных, видимо коней. Такие же троны с восседающими на них владетелями, как наиболее поздние отголоски сакской културы, можно наблюдать в живописи Варахши, Пенджикента, Бунджиката, они oписаны в поэме Фирдоуси «Шахнаме». В частности, в Пенджикенте, в одном из помещений крупного жилого квартала (объект III) на настенной живописи изображен помост, поддерживаемый фигурами крылатых баранов с закрученными назад мощными рогами, четко разделенными на годовые кольца. Окраска этих подножий — золотисто-розового цвета — говорит о том, что они металлические — бронзовые или золотые.

Варахшинский царский трон покоился на грифонах — крылатых верблюдах, что является подтверждением сведений, приводимых китайской хроникой о троне владетеля Ань (Бухара) в виде верблюда. В Бунджикате — столице раннесредневековой Уструшаны — трон, опирающийся на фигуры коней, изображен на западной стене малого зала дворца афшинов (царей) на городище Калаи Кахкаха I за главной царской суфой напротив входа, что также подтверждает отмеченное выше свидетельство китайской хроники о троне уструшанского ского владетеля в виде золотого коня.

Тахта — сиденье с собаковидными опорами — изображена в известной композиции «Капитолийская волчица с двумя человеческими младенцами» на стене центрального коридора того же дворца Калаи Кахкаха I. И, наконец, в «Шахнаме» описано, как легендарный царь Кейкавус дарит Рустаму бирюзовый трон (тахт) в виде барана.

Фарн в образе барана находился только в храме или дворцовом интерьере. Он был также неизменным спутником сака и сармата всюду — в быту и сражениях, в земной и загробной жизни. Во всех известных сакских и сарматских бронзовых котлах, происходящих из Ферганы, Поволжья, южного Урала, Крыма и других мест, обычно на закраинах, неизменно фигурируют скульптурные изображения козла или барана, которые, может, кроме того, что имели значение оберега и покровителя, считались также символом обилия и плодородия.

Резным головкам и скульптурам козла или барана на навершии кинжала, гривны, ножа тоже приписывались магические свойства. Они в изобилии найдены в зоне обитания сакских племени и у сарматов южной Сибири, что свидетельствует об универсальности изображения барана или козла.

Таким образом, исфаринские скульптуры можно отнести к произведениям ферганской ветви сакской культурной среды с ее сложной системой мышления и мифологии.

Литература
•  С. С. Сорокин. Oтражение мировоззрения ранних кочевников в памятниках материальной культуры . В кн.: Культура Востока. Древность и раннее средневековье. Л., 1978.
•  Н. Н. Бинурин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азин в древние мена, т. II. М.— Л., 1950.
•  В. А. Шишкин. Варахша. М., 1963.
•  В. Г. Луконин. Культура сасанидского Ирана. М., 1969.
•  И. А. Орбели и К. В. Тренер. Сасанидский металл. М.— Л., 1935.
•  А. М. Беленицкий. Об археологических работах Пенджикентского отряда в 1958 г. — В кн.: Археологические работы в Таджикистане, вып. 6. Сталинабад, 1961.
•  В. М. Соколовский. О живописи «малого» зала дворцового комплекса городища Калаи Кахкаха I (Шахристап, Таджикская ССР) .— Сообщения Гос. Эрмитажа, XXXIX. Л., 1974.
•  В. Л. Воронина, Н. K Негматов. Открытие Уструшаны. — В кн.: Наука и человечество. М., 1975.
•  А. М. Беленький. Зооморфные троны в изобразительном искусстве Средней Азии. — Известия АН ТаджССР, Отделение общественных наук, вып. 1 (28), 1962.
•  Ю. А. Заднепровский. Древнеземледельческая культура Ферганы. — МИА, № 118. М.— Л., 1962.
•  А. С. Скрипкин. Случайные находки сарматских котлов на территории Волгоградской области. — Советская археология, 1970, № 4.
•  Т. В. Савельев. К. Ф. Смирнов. Ближневосточные древности на Южном Урале.— Вестник древней истории, № 3, 1972.
•  А. П. Маньеевич. Бронзовые котлы в собрании Гос. Эрмитажа. — В кн.: Исследования по археологии СССР. Л., 1961.
•  М. K. Артамонов. Сокровища саков. М., 1973.
•  К. М. Байнаков. Культ барана у сырдарьинских племен. — В кн.: Археологические исследования древнего и средневекового Казахстана. Алма-Ата, 1980.
•  С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. М., 1951.

Читайте далее: Датировка бронзовых скульптур Исфаринской долины