Зарубинецкая культура

Полемика вокруг зарубинецких древностей

Несколько лет тому назад Ю. В. Кухаренко была предпринята попытка подвести итоги изучению зарубинецких древностей. В работе, получившей название "Зарубинецкая культура", был, в частности, освещен вопрос о локальных группах зарубинецких племен, впервые поставленный незадолго до этого В. П. Петровым.

С рядом положений, высказанных по этому поводу Ю. В. Кухаренко, следует согласиться. Но некоторые его соображения оказались неожиданными для большинства исследователей зарубинецких древностей, идущими в разрез с той зарубинецкой проблематикой, которая выдвигается сейчас на первое место, и, самое главное, сколько-нибудь серьезно не аргументированными.

На обширной территории Поднепровья зарубинецкие племена, что и естественно, составляли несколько локальных группировок, отличающихся одна от другой некоторыми деталями в материальной культуре. Указывая на этот факт, Ю. В. Кухаренко справедливо отметил, что локальные особенности отнюдь не нарушали бесспорной общности культуры зарубинецких племен, не затрагивали ее основных определяющих черт. "Не подлежит сомнению тот факт, -писал он, - что зарубинецкие племена в этническом отношении составляли единое целое, точнее - союз родственных племен. В этом нас убеждает та поразительная общность типичных черт в керамике, украшениях, орудиях труда, вооружении, в характере поселений и приемах домостроения, в хозяйстве, погребальном обряде и в других проявлениях материальной, духовной и общественной жизни населения, которую мы наблюдаем при сравнении материалов, добытых во время раскопок на поселениях и могильниках зарубинецкой культуры...".

В своей работе Ю. В. Кухаренко говорил о трех локальных зарубинецких группах: полесской, верхнеднепровской и средне-днепровской.

Первая, занимающая в его работе центральное место, объединяет древности - места поселений и могильники поречья Припяти. Ю. В. Кухаренко считает эту группу наиболее ранней, возникшей во второй половине II в. до н. э. и просуществовавшей до начала II в. н. э. Но здесь же им был приведен интересный факт, быть может позволяющий повысить верхнюю дату полесской группы до конца II в. н. э. На могильнике Вилемичи I оказалось несколько более поздних готских погребений конца II- IV вв.

Они "располагаются по краям могильника, главным образом с западной стороны", что указывает на возможную преемственность зарубинецких и готских захоронений. В другой своей работе "Могильник Брест-Тришин" Ю. В. Кухаренко более определенно высказался за то, что область в верховьях р. Припяти, примыкающая к верхнему течению Западного Буга и принадлежавшая полесским зарубинецким племенам, в конце II в. н. э. была занята пришедшими из Нижнего Повисленья готскими (готско-генидскими) племенами, которые нередко обосновывались в уже существовавших поселениях и хоронили своих умерших на зарубинецких могильниках.

В настоящее время для сравнения с полесскими и средне-днепровскими древностями могут быть привлечены материалы лишь Чаплинского городища и сопутствующего ему могильника, в облике которых в керамике и составе украшений действительно имеются отдельные особенности, в других местах не представленные.

Ю. В. Кухаренко полагает, и это, по-видимому, справедливо, что верхнеднепровская группа стала складываться несколько позднее полесской. На зтом участке поречья Днепра зарубинецкое население пришло на милоградскую территорию в I в. или в самом конце II в. до н. э. Верхнюю хронологическую границу верхнеднепровской группы Ю. В. Кухаренко датирует началом II в. н. э. Эту дату применительно к Чаплинскому городищу следует передвинуть вверх не менее чем на половину столетия, о чем свидетельствует найденный на городище в одном из жилищ обломок характерного Черняховского кувшина.

В третью группу, среднеднепровскую, входят зарубинецкие древности поречья Днепра на участке, ограниченном с севера устьем Припяти, с юга - впадением р. Тясмин. Это та область Поднепровья, где в начале нашего века производил свои исследования В. В. Хвойка. По сравнению с древностями Полесья и Верхнего Поднепровья, зарубинецкая культура выглядит здесь несколько более нарядной, богатой. Она выделяется рядом особенностей, уже упомянутых выше.

Определив локальную среднеднепровскую группу зарубинецких древностей, Ю. В. Кухаренко вместе с тем "бросил тень" на ряд зарубинецких памятников Среднего Поднепровья. Речь идет не только о Суботовском и Михайловском (бывш. Пруссы) могильниках, расположенных на южной окраине зарубинецкого ареала и имеющих благодаря этому некоторые особенности (что, однако, не дает права исключать их из зарубинецкой культуры), но и о таких давно известных и никогда не вызывавших сомнения пунктах, как Сахновка, Пилипенкова Гора и даже городище около с. Зарубинцы.

По предположению Ю. В. Кухаренко, все они и некоторые другие памятники являются, возможно, остатками не зарубинецкой, а позднескифской культуры. Однако никакой аргументации, как уже указано, при этом им не приводится. Отнюдь не убедительным является и утверждение Ю. В. Кухаренко, что по времени среднеднепровская группа образовалась позже полесской.
Этому противоречит ряд фактов и прежде всего хронология античной керамики (амфор), обломки которой постоянно встречаются на зарубинецких поселениях Среднего Приднепровья, а также и другие данные.

Характеристика среднеднепровской группы оказалась у Ю. В. Кухаренко далеко не точной и не полной еще и потому, что им не были учтены новые находки, сделанные украинскими археологами в результате исследований в зонах строительства и затопления Кременчугской, Каневской и Киевской ГЭС.

В значительной части эти материалы принадлежат к почти неизвестному раньше в Среднем Поднепровье позднему этапу в развитии зарубинецкой культуры, относящемуся к первым двум векам н. э. В этот период зарубинецкие поселения, располагавшиеся раньше преимущественно на отрогах высокого коренного берега, в местах, удобных для обороны, но неудобных для повседневной жизни, стали устраиваться недалеко от воды, нередко на всхолмлениях в пределах поймы.

В домостроительстве этого времени победу одержали квадратные в плане жилища-полуземлянки, известные ранее в Полесье и лишь спорадически встречающиеся на Среднем Днепре. Что касается бытового инвентаря первых веков н. э., прежде всего керамического материала, то он сохранял все основные зарубинецкие особенности, но имел и свою специфику. Здесь должны быть отмечены некоторое падение качества лощеной посуды, дальнейшее развитие форм острореберных мисок и др.

Позднезарубинецкие памятники датируются позднелатенскими и "глазчатыми" фибулами. Древности рубежа и первых веков н. э., известные на Средней и Верхней Десне, также были исключены Ю. В. Кухаренко из числа зарубинецких. Не приведя никакой аргументации, он назвал позднеюхновскими поселения и могильники указанного времени на Верхней Десне, а древности типа Харьевки, известные на р. Сейм, выбросил вообще без какого-либо объяснения.


Между тем керамический материал Харьевки по сути дела ничем не отличается от среднеднепровского. Здесь налицо те же самые формы реберчатых лощеных мисок, главным образом с S-видным профилем, нередко на кольцевой ножке, сосуды с ушком, лепные горшки с насечками или защипами по венчику. Имеются характерные сосуды с вылощенной верхней частью и специально ошершавленным туловом, а также глиняные диски-крышки.

При раскопках были открыты остатки наземных жилых построек с глинобитными печами. Судя по среднеднепровским аналогиям, зарубинецкий комплекс Харьевки датируется весьма ранним временем - вероятно I в. до н. э. Об этом же свидетельствуют найденные там обломки эллинистических амфор. Но там имеется, как известно, и более поздний материал. Нет также никаких оснований рассматривать деснинские древности типа Почепского селища первых веков н. э. в качестве позднеюхновских.

Это ошибочное мнение Ю. В. Кухаренко заимствовал, очевидно, у А. К. Амброза, много лет занимавшегося археологическими обследованиями на Брянщине и пытавшегося изобразить древнюю историю этого края в свете господствовавших тогда представлений как автохтонный процесс. Культуру первых веков н. э. он называл "почепской" по имени селища у г. Почеп на р. Судость.

Мне уже приходилось указывать на ошибочность таких представлений. Материальная культура типа Почепского поселения и юхновская культура не имеют между собой ничего общего, а отдельные фрагменты лощеной керамики, похожей на зарубинецкую, находимые на Десне в верхних слоях некоторых юхновских городищ, являются результатом влияния пришедших на Десну зарубинецких племен на местное юхновское население.

Взгляды А. К. Амброза сложились в значительной мере под впечатлением его раскопок на Синьковском селище первых веков н. з. в верхнем течении р. Судость. Наряду с зарубинецкими прямоугольными жилищами, углубленными в землю, там были открыты остатки длинных наземных построек, похожих на более древние - юхановские.

Но Синьковское селище отнюдь не следует считать эталоном при характеристике деснинских древностей начала н. э. На всех других исследованных селищах этого времени на Верхнем Подесенье, в частности на Почепском, где была исследована значительная площадь, каких-либо следов больших наземных построек синьковского типа встречено не было.

Безраздельно господствовавшей формой позднезарубинецкого домостроительства на Десне, как и во всех других частях зарубинецкой территории, были квадратные жилища-полуземлянки с очагами или печами, чуждые юхановским племенам не в меньшей степени, чем все другие элементы зарубинецкой материальной культуры. Зарубинецкие племена несомненно пришли на Среднюю и Верхнюю Десну, вытеснив оттуда местное юхновское население.


Необходимо указать, что, по мнению А. К. Амброза, сложение "почепской культуры" произошло под сильным зарубинецким влиянием, более того - благодаря приходу на Десну зарубинецкого населения, о чем Ю. В. Кухаренко не упоминает. "Можно думать, - писал А. К. Амброз, - что сложение почепской культуры связано с приходом на Десну каких-то групп населения из Среднего и, возможно, Верхнего Под-непровья. Их более высокая культура наложила яркий отпечаток на местную".

Но основную массу населения в поречье Десны в начале н. э., по мысли А. К. Амброза, составляли все же местные племена. Это несомненно ошибка. Нужно говорить о коренной смене населения на Десне в итоге прихода зарубинецких племен, о процессе вытеснения и ассимиляции ими местного юхновского населения. Культура почепского типа отнюдь не являлась результатом синтеза зарубинецкой и местной юхновской культуры.

Особенности, отличающие ее от "классических" зарубинецких древностей, имеют отнюдь не юхновское, а южное происхождение. Таковы формы реберчатых мисок с вертикальной (цилиндрической) верхней частью, повторяющие профили соответствующей керамики римского времени, широко представленной на городищах Нижнего Поднепровья.

Читайте далее: Соседи зарубинецких племен